Филип Фармер - Властелин тигр [= Владыка тигр, Бог-тигр, Властитель тигр, Лорд Тигр]

Не то чтобы любить и есть совсем уж одно и то же. Но и то и другое необходимо живым, чтобы жить.

Оба они долго безмолвствовали, а если и нарушали изредка молчание, так только на темы, далекие от опасной. Когда солнце поднялось над скалами на две ладони, Ева воскликнула:

— Смотри, карликофый пекемот!

Сопя и фыркая, на берег из зарослей вывалилась массивная туша. Рас знал, что это бегемот, но Юсуфу никогда не называл его карликовым.

Джанхой с ворчанием приподнялся на лапах.

— Ты голоден, бедняга, — посочувствовал ему Рас по-амхарски. Затем обратился по-английски к Еве: — Убей бегемота своим оружием!

— Нет. Я берейгу патроны на случай чрейзвычайной необходиймости, — ответила она.

Рас выглядел озадаченным. Ева пояснила:

— Чрейзвычайные слуйчаи. Опасность, которая требует примейнения револьвера.

— Чрезвычайная опасность? Вроде меня?

— Да. А также вроде твоих сарийкту.

Они вытолкали плот на мелководье. Здесь Рас привязал его к дереву, и все вместе они отправились по следам бегемота. Заслышав за кустами фырканье и возню, сбавили шаг и стали медленно подкрадываться к источнику звуков. Там, на полянке, паслись четыре взрослых бегемота и один малыш.

Джанхой почти на брюхе стал подползать поближе; Рас тем временем отправился севернее, намереваясь обойти бегемотов с подветренной стороны и отрезать им путь к отступлению. Ева осталась на месте. Рас, наложив стрелу на тетиву, приготовился к выстрелу. И тут в дело вступил Джанхой — с грозным ревом он выскочил на поляну.

Бегемоты ударились в бегство. Рас быстро, одну за другой, выпустил две стрелы во взрослого самца; одна впилась ему в ногу, другая попала в брюхо. Бегемот споткнулся, упал и забился в конвульсиях. Джанхой сумел повалить малыша, но очень скоро пожалел об этом — его мамаша свирепо набросилась на льва и зверски укусила. Джанхой вырвался ценою двух глубоких отметин зубов на собственной шкуре. Тут и один из самцов, опомнившись от паники или, наоборот, перепутав со страху направление, бросился на подмогу; его туша тяжко вывалилась из кустов, он устремился прямо на Джанхоя. Лев увернулся, но тут же пришлось спасаться от разъяренной самки. Угрожающе мыча, двое взрослых бегемотов и малыш унеслись в сторону реки; Джанхой не отставал, отскакивая всякий раз, когда самец поворачивался и предпринимал контратаку.

— Он скоро вернется, — сказал Рас и занялся убитым бегемотом. Юношу интересовала только одна задняя нога животного. — У нас на ужин бифштекс, и Джанхой голодным не останется. Этого ему на неделю хватит, если, конечно, он отобьется от леопардов, шакалов, гиен и прочих любителей легкой поживы. А мы, пока он набивает брюхо, сможем спокойно удалиться восвояси. Я не хотел бы тащить его за собою и дальше.

Ближе к ночи, когда они, сидя у небольшого костра, ужинали, Ева сказала:

— Правда ли, что ты никогда не был за пределами этой долины?

Уши Раса быстро приспосабливались к ее чудному произношению; настолько быстро, что сейчас он воспринимал его почти как правильное.

— Если ты имеешь в виду, был ли я за скалами — не так ли? — то мой ответ: нет. Я пытался туда взобраться, хотя родители предупреждали, что Игзайбер прикончит меня, если заметит. Но больше, чем до середины, ни разу не удалось. А карабкаюсь я не хуже бабуина. Мирьям, кстати, уверяла, что за скалами ничего нет, а небо — это голубая твердь над миром. И остальной мир — сплошной камень. Но где тогда живет Игзайбер? Куда улетает Птица Бога? Откуда явилась ты? И кто ты — женщина, ангел, демон, неведомое животное? Может, дух?

— Я женщина и одновременно все остальное, но только не дух, — ответила Ева.

Они поговорили еще немного; Рас в результате пришел в еще большее замешательство. Затоптав костер, отправились искать место для ночлега. Отойдя достаточно далеко от останков бегемота, Рас споро соорудил на двух ветках небольшую платформу, и они улеглись. Шум со стороны брошенной туши мешал уснуть даже здесь, на приличном расстоянии. Ева выразила обеспокоенность:

— Как ты думаешь, леопарды не убьют Джанхоя?

— Он может сам о себе позаботиться, — отвечал Рас. — В конце концов, кто из нас с ним двоих лучше умеет драться? Не могу же я ночь напролет стрелять по леопардам.

— Но ты хотя бы беспокоишься о нем?

— Юсуфу называл Джанхоя царем зверей. Конечно, если леопарды навалятся скопом…

И Рас начал спускаться с дерева. Ева обеспокоенно спросила:

— Ты куда?

— Ну, поупражняюсь маленько с луком, — ответил юноша. — Может, это отпугнет леопардов, а может, пожирание тех, кого удастся подстрелить, отвлечет от Джанхоя.

— Но ты рискуешь!

— Ну да, в какой-то степени.

— Пожалуйста, не уходи!

Рас вскарабкался обратно, улегся и сказал:

— Ты желаешь меня, но почему-то лишь отчасти.

— Так ты и не собирался уходить, — отметила Ева с обидой. — Просто попугать меня хотел. Чтобы я..

Она смолкла. Рас вставил:

— Подумай лучше о том, что может случиться с тобой без меня.

Ева не отвечала. Рас подождал еще немного, затем усталость взяла свое, и его сморил сон.

Они отбыли спозаранку, пока Джанхой не проснулся. Рас мысленно простился с другом, который дрыхнул мертвецким сном, привольно раскинув лапы. Между лап солидно бугрилось до отказа набитое брюхо. И хотя в этот раз юноша позаботился о пропитании льва, чувство вины все не оставляло его. Что ж, дичи здесь, под плато, куда больше, чем наверху — при необходимости Джанхой сумеет выкрутиться. Бегемоты, речные буйволы, свиньи, да и крокодилы, в конце концов.

Рас отвязал веревку и столкнул плот с банки, на которую предусмотрительно посадил накануне, перед охотой. Позволив Еве самостоятельно управляться с плотом, юноша уселся посреди палубы. Ева странно глянула на него, но промолчала. Восходящее солнце, позолотив листву, стало прогревать воздух. Вода вокруг плота чуть отливала коричневым от поднимающейся мути — стало быть, проснулись уже и обитатели глубин.

Рас свесил меж колен голову, поднимая взгляд изредка, лишь когда рядом хлопали крылья случайных птиц. Затем извлек из мешка флейту и стал наигрывать меланхолическую мелодию, сочиненную довольно давно — под мимолетную грусть. Берега уплывали назад; плот спокойно дрейфовал, почти не доставляя женщине хлопот. Наконец юноша отложил флейту в сторону.

Ева первой нарушила молчание:

— Река просто свихнулась — так петлять по этой долине. Долина не больше тридцати пяти миль в длину, а по реке добрых шестьдесят набежит, если не больше.

— Река, словно змея в поисках подружки сердца в сезон любви, — рассеянно отозвался Рас. Мысли его, казалось, витали где-то далеко. Снова повисло долгое молчание. И вдруг Рас стал похлопывать по бревну ладонью. Два легких удара и один потяжелее. Еще два легких, затем тяжелый. Пауза — и снова.